Почитай отца своего 

В начале нашего романа мне казалось, что я все-таки нашел девушку своей мечты... пока не узнал ближе ее родителей. Они были приветливыми и радушными, интересными собеседниками и вообще людьми прогрессивных взглядов. Правда, роль лидера в семье исполняла мать, но чего только не бывает в жизни, верно? А потом я признался подруге, что мечтаю писать книги, и в ответ услышал: “Будь реалистом, дорогой! Кому сейчас нужны писатели. Лучше стань каким-нибудь директором по логистике или бренд-менеджером, это гораздо перспективнее. Мой папа тоже считал себя звездой инженерии, все какие-то безумные проекты чертил. Хорошо, что маму встретил, она направила его в нужную сторону — хоть деньги научился зарабатывать”. И я посмотрел на их семью другими глазами: тоска во взгляде несостоявшегося тестя теперь представлялась мне не томной поволокой и мудростью, а тем, чем и была, — тоской по несбывшейся мечте, принесенной в жертву сытому мещанскому быту.

Я представлял, как до старости буду подписывать накладные на отгрузку и перевозку контейнеров с чем-нибудь крайне романтичным, вроде дюбелей или плечиков для одежды. Любимая предстала в моих глазах юной копией своей властной матери. И вот, после того как она в очередной раз мягко (но жестче, чем раньше) пожурила за то, что пренебрег собеседованием на перспективную должность старшего специалиста по трейд-маркетингу, наши отношения закончились. Объясниться мне не хватило мужества: я испугался не ее слез и упреков, а того, что она меня переубедит. Мне мерещились бесстрастные санитары, уводящие меня на “промывку мозгов”, как бунтаря Макмерфи из “Полета над гнездом кукушки”, после чего я превращусь в улыбчивого и целеустремленного продавца топливных присадок и сборных коттеджей. 

Хочется верить, что несостоявшийся тесть, все эти годы тайно собиравший в гараже модель летательного аппарата, подобно Икару гордо взлетит в небо, оттолкнувшись ногой от балкона, заставленного консервацией. Но это, скорее, утопия... 

Сказку сделать былью 

“Знаешь, когда ты ушел, я одного не могла понять — как меня, такую красивую и умную, кто-то может не хотеть? Даже решила, что ты сменил ориентацию”, — призналась мне одна из бывших при случайной встрече у общих друзей. Я не нашелся с ответом, поскольку правда была довольно специфична. Эта милая барышня хорошо усвоила былинные и сказочные правила взаимодействия с “добрым молодцем”: напоить, накормить, в баньке попарить, а потом уже докучать своими насущными проблемами. Эти методы сыграли в наших отношениях роковую роль. Дело в том, что кормила и поила она меня как на убой. За два-три месяца “любви” я умудрился набрать почти пять кэгэ живого веса: готовила она превосходно, поэтому отказаться от трапезы не представлялось возможным. Но, как оказалось, сытое брюхо глухо не только к ученью, но и к любовным играм. Во всяком случае я, нафаршированный всевозможными кулинарными изысками, мог лишь блаженно таращить на нее осоловевшие глаза, бросив все ресурсы организма на процесс пищеварения. Когда не смог застегнуть пуговицу на любимых джинсах, пришла пора кардинальных действий. Я бы мог, конечно, сжечь лишние калории каким-нибудь изнурительным видом спорта, но лень подсказала другое решение — расстаться с талантливой поварихой. 

Бизнес фараонов 

Она ездила по Киеву на семилетней “бэхе”, одевалась в бутиках, проводила отпуск в Эмиратах и очень мне симпатизировала. В минус ей можно было записать только непонятный вид трудовой деятельности, о котором она предпочитала не распространяться, отделываясь шутками или уклончивыми фразами. “Симпатичная барышня, но какая-то странная, — отзывались о ней наши общие приятели. — Ты поаккуратнее с ней”. Я к советам особо не прислушивался, полагая, что если любишь, то поймешь и примешь любую странность близкого человека. Удручало лишь то, что мои доходы катастрофически не дотягивали до ее, и дорогие рестораны с загранпоездками мне приходилось компенсировать походами в кино и пикниками на диких днепровских пляжах. Она, впрочем, не жаловалась, хотя время от времени и подстегивала мое самолюбие и амбиции колкими фразами, что глупо быть умным, но бедным. Все это время я ощущал, как она присматривается ко мне, прикидывает, взвешивает. Наконец оценка была выставлена, и меня посвятили в тайны успешного бизнеса. “Значит, так, — сказала она, — до конца недели тебе надо купить хороший костюм, до конца месяца — сделать у дантиста “голливудскую улыбку”, а до конца весны — найти где угодно две тысячи долларов для вступительного взноса. И все, добро пожаловать в наш бизнес, милый! К концу этого года ты будешь кататься как минимум на собственной “тойоте”. Я, конечно, был совершенно не против таких перспектив, но когда выяснилось, что все эти приготовления нужны для вступления в финансовую “пирамиду”, впал в легкое замешательство. Я никогда не был чистоплюем и не тешил себя иллюзиями, что можно сколотить капитал, не искупавшись в одной неприятной субстанции. Но, с другой стороны, циничность “пирамидального” бизнеса все же была мне неприятна гораздо больше, чем мое незавидное материальное положение. Действуя по инерции, я успел купить приличный костюм и даже поставить две дорогущих фотополимерных пломбы, когда заметил, что мои чувства к подружке постепенно, но неуклонно меняют полярность. Нравственные терзания перекочевали уже в область сновидений, ночами я просыпался в холодном поту, а в ушах еще звучало грозное “Встать, суд идет!”. Больше всего она любила изумруды, и, уходя навсегда из нашей съемной квартиры, я оставил на столе колечко с этим камнем, на покупку которого ушла половина моей тогдашней зарплаты. Она так и не смогла понять моего решения, заявив, что я стал самым большим разочарованием в ее жизни. Через год их контору прикрыли, а она, по слухам, еще долгое время проходила свидетелем по делу о финансовых махинациях. 

Штурм крепости 

Это, пожалуй, одна из постыдных страниц моей биографии (не считая, конечно, двух месяцев работы в отделе внутренней политики горисполкома). С момента нашего знакомства прошло уже достаточно времени, но она по-прежнему оставалась для меня самой желанной девушкой в мире. А все потому, что при первой встрече эта эффектная кокетка заявила в лоб: “Я никогда не буду твоей, потому что слишком хороша для тебя”. А еще она сказала, что я похож на цыпленка. В общем, нанесла сокрушительный удар по моему и без того больному самолюбию. Призвав на помощь весь опыт классической литературы эпохи романтизма, я начал вести затяжную осаду этой неприступной дамочки по всем правилам военного времени: сперва ценой неимоверных усилий умудрился стать ее другом, а позже даже поверенным в сердечные тайны. Я был тем, кто всегда готов прийти на помощь, не требуя ничего взамен, я не докучал ей звонками, не делал двусмысленных намеков и даже фривольных шуток с сексуальным подтекстом себе не позволял. “Ты для меня человек с нулевым сексуальным зарядом, и это так здорово — наконец у меня появился настоящий друг, с которым можно просто дружить”, — сказала как-то она, считая, вероятно, свои слова комплиментом. Я так не считал, но, сцепив зубы, хладнокровно заявил, что она вообще не мой тип и разве что вопрос сохранения вида смог бы заставить меня вступить с ней в интимную связь. Но однажды случилось то, что рано или поздно хоть раз случается между разнополыми друзьями. Она была слишком расстроена размолвкой с очередным бойфрендом, выпила лишнего и долго жаловалась мне на жизнь. Я лишь сочувственно кивал и поддакивал, не мешая ее потоку сознания, который в итоге и вывел ее на мысль, что я единственный, кто ее понимает и с кем она могла бы жить в любви и гармонии. Мы поцеловались... и дальше понеслось. А спустя месяц или чуть более нашего бурного романа я с ужасом осознал, что она мне больше не нужна. Покорить эту “вершину” — вот все, что мне было нужно. Исключительно из человеколюбия я провел с ней еще некоторое время, честно пытаясь убедить в том, что наши отношения бесперспективны. Когда же стало понятно, что добровольно меня не отпустят, я выдумал какую-то нелепость о романе на стороне. Она не поверила, но все же отпустила меня, сказав, что от нее не уходят и это просто блажь, которая скоро пройдет. К сожалению, права она была лишь в самом начале, когда заявила, что нам не суждено быть вместе...